Мальчишкой он проводил каникулы у прадеда — ветерана Великой Отечественной — и слушал рассказы о войне. Лепил из пластилина водолазов. Устраивал раскопки древних курганов.

«Все мы родом из детства», — сказал однажды Антуан де Сент-Экзюпери. И наши мечты тоже. Здорово, когда они сбываются. Пусть на это порой уходит целая жизнь.

Мечтать полезно в любом возрасте. Главное, придумав себе мечту, не сидеть сложа руки, — уверен руководитель оборонно-спортивного клуба «Десантник», командир поискового отряда «Память», тренер-инструктор по стрельбе и дайвингу, тренер по карате-до высшей категории, мастер спорта России по парашютному спорту и параски Марат Тешабаевич Санаев.

ДЕТСТВО НА ЧЕМОДАНАХ

Одно из первых детских воспоминаний Марата Санаева — голубые минареты Самарканда. По улочкам древнего города, в окрестностях которого родился, его водил отец.

— Мамы не стало во время родов. Растил меня отец. Родом он из Южного Казахстана. Рано остался сиротой. Попал в детский дом перед самой войной. Через какое-то время сбежал, видимо, приходилось несладко, — рассказывает М.Т.Санаев. — Оседлая жизнь — вообще не про него. Он дорожил родственниками, и мы часто переезжали от одних к другим. Много позже я понял, папа (его отец и дед похоронены в разных местах) старался жить рядом с могилами своих предков.

Детство Марата прошло в Южном Казахстане и во Владимирской области. Ученическая пора началась в закрытом интернате с военным уклоном. Со второго по восьмой класс учился в обычных школах — городских и сельских, казахских и русской. В основном на пятёрки. Четвёрка была одна — по немецкому. Язык страны, развязавшей страшную войну, он невзлюбил сразу.

— В интернате мы носили строгую форму, жили в казармах и везде ходили строем, — вспоминает Марат Тешабаевич. — В младшей школе участвовал в самодеятельности, читал стихи и пел песни на русском языке. Спасибо матери (отец снова женился)! Она многому меня научила. В шестом классе серьёзно увлёкся историей, географией. А вне школы в Средней Азии моей главной страстью были раскопки. С пацанами пытались копать курганы войск Чингисхана. Артефакты находили. Однажды я даже притащил домой череп. Родные, правда, находку не оценили и заставили избавиться.

ЗДРАВСТВУЙ, ЮНОСТЬ В САПОГАХ!

Получать профессию — тогда он видел себя археологом или геологом — Марат отправился за три с половиной тысячи километров от дома. На родину матери — в город Вязники Владимирской области. На месте выяснилось, таких специалистов в ПТУ не готовили. Зато готовили строителей. Марат оказался единственным парнем в группе. С первых дней стал лучшим учащимся училища. В теории, на практике, в спорте.
— Начал заниматься самбо, увлёкся лёгкой атлетикой. Был рекордсменом по тройному прыжку. Стал бегать длинные дистанции. У меня появился наставник. Ветеран Великой Отечественной дядя Тимур. Ему тогда уже под 60 было. Он меня приметил на стадионе. Понаблюдал, как тренируюсь, предложил помощь. Пока я выполнял его задания — «наматывал» десять километров по стадиону, он пробегал 42, готовился к очередному марафону. Для меня это был шок!

Производственную практику учащиеся проходили на стройках. Штукатурили, красили, клали плитку. И ни намёка на заявленную в программе реставрацию памятников старины! Оказалось, это предмет третьего курса. После первого курса Санаев забрал документы и вернулся в Среднюю Азию.

— Отец был мастером на все руки. Крыши крыл, стекло резал, сапоги тачал. Выдающийся плотник. Каменщик. Эту профессию и предложил мне освоить. Я записался на одногодичный курс. Через две недели нас отправили на уборку хлопка. Сельхозработы я полюбил ещё в школе. Начиная с шестого класса, что бы ни убирали — турнепс, виноград, хлопок, касторку, всегда был в передовиках. Мне нравилось слышать свою фамилию на вечерних линейках и получать поощрения. Нравилось быть первым.

 
Не изменял себе и в училище. Вставал раньше всех. Вместо двух рядов, как все, за день убирал четыре—шесть. И каждый вечер как лучший сборщик получал премию — три рубля и полкило ирисок.

У меня мечта была — новый костюм. Пиджак с большими лацканами и брюки-клёш. Последний писк! Конфеты одногруппникам раздавал, а деньги складывал. В тот год, собрав более четырёх тонн первосортного хлопка, я был признан лучшим сборщиком Южно-Казахстанской области. Меня наградили знаком ЦК ВЛКСМ «Лучшему молодому хлопкоробу» и премию дали.

Училище Санаев окончил с красным дипломом. Осенью 1982-го получил повестку в военкомат. Члены призывной комиссии, увидев в документах профессию «каменщик», вынесли вердикт: в стройбат. От услышанного Марат потерял дар речи. Ведь он грезил о ВДВ. Мечту спасли отменное здоровье и парашютный прыжок.

— Незадолго до окончания училища записался на курсы парашютистов в аэроклуб ДОСААФ. Высоты боялся до жути. И решил переломить себя. После двух месяцев скучнейшей теории мы, наконец, попали на аэродром. Но он оказался закрыт. Выходной. И тут произошло досадное происшествие. Один из наших парней камнем разбил окно в административном корпусе. Из аэроклуба за это нас с позором выгнали. Я места себе не находил. Через несколько дней пошли с товарищем на поклон к начальнику. Не сразу, но разрешил искупить вину. Товарищу пришлось вымыть три «кукурузника». А мне натаскать для них масла из ангара. 23 мая 1982 года я совершил первый прыжок. Ещё два отложили на осень. Но удостоверение выписали. Оно-то и стало моим пропуском в ВДВ. Перед самой отправкой в войска нас подготовили как спецконтингент для ВДВ, дав совершить ещё по три прыжка с парашютом.

Служил Санаев в 51-м гвардейском парашютно-десантном дважды орденоносном полку Тульской дивизии. Через два месяца после «курса молодого бойца» был назначен секретарём комсомольской организации инженерно-сапёрной роты. Через полгода — младший сержант. Через год — замкомвзвода, исполняющий обязанности старшины роты. В расположении части сапёры не засиживались. Учения — каждые два-три месяца. По всему союзу и за границей.

— Трижды меня разжаловали в рядовые. Последний раз — на учениях недалеко от Измаила. Утром, после десантирования, мы отличились при выполнении задачи так, что комполка нам, трём сержантам, объявил по отпуску. А на следующее утро — из-за уснувшего часового и невыполненной задачи — разжаловал в рядовые. Звание сержанта получил за полгода до «дембеля». Помню, ротный мой, афганец, капитан, кавалер двух орденов Красной звезды Василий Малошик, сказал: «Марат, если б не твои “залёты”, ты бы старшиной домой ушёл». Мне предлагали остаться на «сверхсрочку», но у меня были другие планы.

СЕВЕР — МОЙ ДОМ

Про Стрежевой он узнал от сослуживцев. И рванул на Север —
хотел устроиться в авиалесоохрану. Опасная, хорошо оплачиваемая работа. То что нужно! По совету попутчиков в поезде вышел в Томске — там располагалось управление организации. В конторе ему предложили Белый Яр и Александровское. Санаев побывал и там, и там. Но из-за проблем с жильём парашютистом-пожарным так и не стал. И решил попытать счастья в Стрежевом.

— Знакомство с городом состоялось 1 сентября 1985-го. Запомнились чистое небо, яркое солнце и пронизывающий ветер. Ещё в аэропорту краем уха услышал, что здесь нужны строители. Добрые люди подсказали обратиться в горком комсомола. Оттуда я вышел с направлением на ударную стройку. В КМСУ меня записали в ударную бригаду Шпака. Сразу дали комнату в общежитии.

Активного комсомольца быстро взяли на заметку в горкоме. И чуть где аврал, звали на помощь. Марат сажал деревья, выгружал продукты, загружал комбикорма, довелось даже отогревать замёрзший нефтепровод на Советско-Соснинском месторождении. За самоотверженный труд в ту ночь, когда чуть не сгорел сам, получил грамоту от горкома.

— Узнав, что в городе есть ДОСААФ, пришёл с идеей открыть парашютную секцию. Тогда меня не поддержали. Записался во внештатный комсомольский отряд милиции, выезжал после работы в рейды по городу и промыслам для поддержания правопорядка. 

А летом 1987-го в горкоме предложили организовать военно-спортивный клуб. И помещение нашли — подвал в новом доме №415. Я отмахнулся. Поехал в отпуск — меня наградили путёвкой в Венгрию. На обратном пути вышел в Киеве — хотел посмотреть на военно-патриотический клуб имени Героя Советского Союза, десантника Николая Чепика. О Николае Чепике знал ещё со службы в ВДВ, наш герой, десантник-сапёр. Клуб оказался закрыт, но в музей я зашёл. А вернувшись домой, дал-таки согласие. Хоть и боязно было. И 1 сентября 1987-го меня перевели из КМСУ в ДОСААФ инструктором по спорту. В ноябре побывал на первом всесоюзном слёте воинов запаса в Ашхабаде. И картинка в голове, наконец, сложилась.

 
ДЕЛО ВСЕЙ ЖИЗНИ

В горкоме настаивали, чтобы клуб назывался «Патриот». Санаев упёрся — будет «Десантник».

Первый набор — 156 человек. Как рота в армии. Требования к ним по здоровью — как в военкомате. Ведь готовить должны были ни много ни мало резерв для службы в ВДВ. В программе — рукопашный бой, тактика, парашютное дело, стрельба. Занятия Марату помогали вести единомышленники: афганцы, десантники Юрий Новожилов, Миша Черных, Витя Мохов, Володя Синицын. Учебно-материальную базу создавали сами — с нуля. На первых порах её отсутствие с лихвой компенсировал энтузиазм.

— В Томске дали четыре списанных парашюта. Деревянные автоматы сами где-то достали. Мужики из частей, где служили, скарб тащили ящиками. Я из своего полка привёз учебные мины, гранатомёты. Обзавелись работающей рацией.

Со временем у клуба появились шефы — ПМК-218 и ПМК-90. Здорово помогали! С материалами проблем не было вообще. Я вечерами выкладывал кафелем душевые и туалеты, сауну сделал детям, взялся за комнату отдыха. Хотя топило нас постоянно. Фундамент просел, начались проблемы с трубами.

Для детей работников ПМК мы ежегодно устраивали новогодние утренники. Было весело и спокойно.

Весной 1988-го «санаевцы» уже прыгали с парашютом и «воевали» в летнем тренировочном лагере в Томске. Ещё через год — на Иссык-Куле с пешим переходом из Алматы через перевал. Руководитель постоянно придумывал для своих воспитанников что-то новое. Через клуб прошло уже три поколения детей, но он до сих пор с ностальгией вспоминает свой первый набор.

— Он был «золотой»! Глаза у детей горели. Задора — через край. Для них пропустить занятие — позор. Любая нагрузка — в радость. Марш-бросок каждое воскресенье. В 16-17 лет это уже были готовые воины. Патриоты.

В конце 80-х в клубе появилось новое направление — карате. Этим боевым искусством Марат увлёкся ещё до армии и даже смог попасть в закрытую секцию при школе МВД в Чимкенте. В 1984—1989 годах карате было запрещено на всей территории СССР. Но как только вновь стало легальным, Санаев ушёл в него с головой и потянул за собой детей. Семинары. Спортивные сборы. Соревнования. Его воспитанники делали успехи. Лучшие в составе сборной страны выступали на международных чемпионатах. В 90-х карате-до у Санаева занимались более 300 юных стрежевчан.

— С развалом Союза и комсомола мы остались не у дел. Чтобы сохранить клуб, я оформил предпринимательство. Арендовал зал в школе №5. Сначала маленький. Через год — в 1996-м — побольше. Сделал там ремонт. Оформил в японском стиле. Когда из зала меня начали «выживать», пошёл на поклон к мэру. Шибанов тогда сказал как отрезал: «Клуб — единственный в городе. Не вздумайте развалить!» В начале нулевых «Десантник» вошёл в состав комитета по молодёжной политике. Затем оказался в составе УКСиМП. В 2004 году мы переехали в это помещение. Здесь и «живём».

В начале нулевых в российском карате начался разброд. В 2003-м Санаев выпустил последних каратистов. И сам ушёл из боевых искусств. А спустя год — в 40 лет — выполнил норматив мастера спорта России по парашютно-горнолыжному двоеборью. С тех пор параски прочно вошёл в его жизнь. Марат Тешабаевич успешно выступает на различных соревнованиях и в составе ветеранской сборной страны. И уже подготовил 17 перворазрядников.

ИСКАТЬ И НЕ СДАВАТЬСЯ!

В 2001 году при клубе был организован поисковый отряд «Память». Первые годы члены отряда занимались сбором информации о героях шестой роты, погибшей 1 марта 2000-го в Чечне. В 2003-м по ходатайству Санаева клубу присвоили имя Героя России, офицера-десантника А.В.Воробьёва. В 2006-м стали выезжать в экспедиции на поля сражений Великой Отечественной на Псковщине. Сначала в составе сводного с мегионцами отряда. В 2009-м ушли в «автономку».

— В первую вахту мы подняли всего одного солдата. Младшего сержанта Гордея Ивановича Смирнова. Установить имя помогла медаль «За отвагу». Сегодня на счету нашего отряда 39 полевых экспедиций в Псковской, Калужской, Брянской и Орловской областях, — перечисляет командир. — В ходе которых мы подняли останки 648 бойцов и командиров РККА. Имена 63 героев нам удалось вернуть из безвестности.

Осенью 2011-го в ходе первой вахты в Калужской области отряд — по наводке местного жителя — обнаружил первый самолёт Ли-2. К месту гибели этого военного транспортника поисковики возвращаются почти каждый год. И всякий раз копают в надежде найти номерные детали. Они помогут установить имена лётчиков. Авиационный поиск — дело кропотливое и порой очень долгое.

— В 2014 году по указаниям местного лесника мы обнаружили второй самолёт. И в отряде началась «эпидемия» авиации. За десять лет мы нашли и исследовали 93 места падения советских самолётов. Из них пять ещё предстоит поднять. С десяток требуют доработки. Обнаружили останки и установили имена 31 члена экипажей. На местах гибели лётчиков установили 14 обелисков. Открыли в трёх районах Калужской области памятники погибшим лётчикам к 80-летию освобождения этих районов от фашистов.

Какой титанический труд стоит за этими цифрами, знают только сами поисковики и те, кто им активно помогает. Командир занимается организацией вахт, вопросами финансирования, логистикой, архивной работой и выполняет ещё тысячу мелочей. И справляется как никто другой. Отряд «Память» сегодня — один из лучших не только в Томской области. В России.

— Вот поднимем сотый самолёт, и в истории авиапоиска можно будет поставить точку, — бывает, обронит Марат Санаев в кругу своих.

Но все в отряде прекрасно знают, командир это дело не бросит. И вместе с Всероссийским информационным поисковым центром продолжит создавать картотеку авиации времён Великой Отечественной войны.

— О поисковой деятельности отряда в пору писать книгу. Не хотите заняться мемуарами?

— Быть может, когда мне будет под 80, когда уже не смогу ездить в экспедиции, — улыбается Марат Тешабаевич. — А пока мне только 60, и ещё столько всего нужно успеть!

РАБОТАЕМ ДАЛЬШЕ!

На повестке дня — создание на базе клуба авиационного музея. Он будет камерным, но обязательно интерактивным, говорит начальник «Десантника». Чтобы человек зашёл и сразу окунулся в стихию авиационного боя. Над концепцией они работают с художником Игорем Репниковым.

Марат Санаев — профессиональный водолаз с 20-летним стажем, которого знает весь Сибирский регион. Он лишь недавно отошёл от дел, но не расстался с мечтой пристроить к клубу водолазную башню для подготовки аквалангистов. Мечтает Марат Тешабаевич и о собственном додзё, в котором уже убелённым старцем мог бы обучать боевому искусству стрежевских ребятишек.

— Ещё одну мечту я осуществил весной. 23 мая совершил двухтысячный прыжок. День в день с первым. Из общего числа исключил 65 прыжков с дельтаплана. Было дело, хулиганил по молодости, — улыбается мастер спорта. — Мне кажется, все мои мечты из юности сбылись. Для остальных ещё есть время. Давно планирую поездку в Казахстан. Хочу рассказать родственникам историю своего дяди, погибшего в Великую Отечественную. Я нашёл его. Восстановил боевой путь.

На малую родину поеду не один. Обязательно возьму дочерей. У меня их три. Многое в жизни они решали сами, но получилось и то, чего хотел я.

И старшая, Олимпия, и средняя, Ника, прыгали с парашютом. Каждая побывала в семи поисковых экспедициях. Обе имеют знаки Министерства обороны за отличия в поисковом движении. Луиза — ещё подросток. У неё всё впереди.

В своём родном селе в Казахстане Марат Санаев — легенда. Ему посвящены уголки в школе и музее.

В Стрежевом он тоже легенда. Это могут подтвердить более четырёх тысяч воспитанников клуба. Многие планируют приехать на 40-летие «Десантника». Со всех уголков страны, ближнего и дальнего зарубежья.

— Выпускники — моя гордость! Среди воспитанников много ударников труда. С десяток занимают высокие посты в нефтегазовой отрасли. Немало ребят выбрали для себя силовые структуры и военную стезю, — рассказывает руководитель ОСК «Десантник». —

Более 30 человек прошли через Чеченские кампании и Югославию. Почти столько же сейчас участвует в спецоперации на Украине. Причём, большинство — добровольцы и контрактники. «Кто, если не мы?» — говорят мне парни. Почти все имеют государственные награды. В том числе посмертно, — с тяжёлым вздохом замечает Марат Тешабаевич. — Со всеми, кто сейчас воюет, поддерживаю связь. Дважды сам ездил в зону СВО — проведать, подбодрить, передать посылки, «гуманитарку». Стараюсь помогать чем могу. Это мой долг и святая обязанность. Это честь для меня быть рядом со своими пацанами в тяжёлое для страны время. Горжусь своими мальчишками!