Из окон её квартиры мэрия — как на ладони. Много лет День Победы для Лидии Емельяновны Кузьминцевой начинался именно оттуда.

— Гляди-ка, сколько нас здесь было ещё пять лет назад! — восклицает труженица тыла, осторожно перебирая фотографии, сделанные у здания администрации. — Сама я на празднике последний раз была в 2022-м. С тех пор только по телевизору смотрю.

В Стрежевом у 95-летнего ветерана Великой Отечественной войны большая семья — сын, внуки, правнуки. Но жить она предпочитает отдельно. Дома светло, чисто, уютно.

— Сама себе хозяйка, что хочу, то и ворочу, — улыбается Лидия Емельяновна. — С уборкой помогают. Что попрошу, привозят. И еды приготовят, если мне нездоровится. А коль самочувствие нормальное, сама супчик сварю. Много ли одной надо.

В нефтеград Лидия Кузьминцева с сыном Геннадием приехала в 1970 году. Из Алма-Аты, куда сбежала из колхоза ещё девушкой. И 20 лет трудилась на меховом комбинате скорняком. Кроила манто, шубы, шапки из ондатры, каракуля, норки.

В Стрежевом она 14 лет проработала на пилораме «Томскнефти».

— Делали дверные, оконные блоки, половую, фигурную рейку, вагонку. Сколько этих досок перетаскала! В баню было стыдно ходить, бока вечно чёрные. Адский труд зимой и летом, — качает головой Лидия Емельяновна. — Морозы-то раньше какие стояли! Идёшь, всё вокруг трещит. В минус сорок стоишь у станка, как Дед Мороз, весь инеем покрытый, и думаешь, только бы фрезы не разлетелись. Поубивало бы. А как дело к весне — меняли валенки на резиновые сапоги. И до зимы не снимали.

В 55 лет Лидия Емельяновна вышла на заслуженный отдых. Но отдыхать было недосуг. У супругов (в Стрежевом она вышла замуж) появился огород. Участок на втором километре, где ещё недавно шумела тайга. Через несколько лет на нём уже стоял дом. В теплице зрели помидоры.

— Первое лето корчевала пни. Дедушка — на работу, а я беру топор, выдергу, ножовку — и туда. На следующее лето картошку посадили. Потом принялись за строительство. Дед деревья пилит, вместе носим, я шкурю. Затем ещё много лет дом этот обшивали. Красивый получился.

До 84 лет на участке со всем сама управлялась. А дальше всё, выдохлась бабушка. Так жалко продавать было!

Родилась Лидия Емельяновна 17 ноября 1929 года в алтайском селе. Третий ребёнок в семье. Страшный голод в начале 30-х, который заставлял людей сниматься с насиженных мест в поисках лишнего куска хлеба, она помнит со слов мамы.

— Смотрела как-то передачу. Как раз показывали хронику 30-х годов. Вокзал. Народу тьма. Мужики в зипунах, женщины и девочки в белых платочках. Точно как мама описывала, — возвращается мыслями в далёкое прошлое Лидия Емельяновна. — Мы тоже уехали. Плыли на большом пароходе. Куда-то на юг. Мама там работала на виноградниках. А потом вернулись обратно в Сибирь. Осели в Парабельском районе. В колхозе имени Свердлова. Там я окончила четыре класса. И началась война.

В деревне почти не осталось мужчин. Старики, женщины, дети работали в колхозе. Маленькая Лида участвовала в заготовке леса, пасла телят, вязала снопы на сенокосе, чистила коровники зимой, возила на поля навоз весной.

— На коровах, быках. С утра до ночи. Работали мы по двое, чтобы не так страшно было в поле. Уставали сильно. И люди, и скотина. Встанет бык в поле и стоит. Помню, как говорили: «За хвост его возьми, побежит, не догонишь». Да ему тогда хоть отруби! С места не сдвинется, — качает головой ветеран. — Подойдёшь, а у него слёзы из глаз капают. Бык плачет, и мы рядом ревём. Пока уж в сумерках бригадир не прибежит, домой не отпустит. А с утра снова на работу. Пришёл — ставили крестик или палочку. Не платили ни копейки.
Всё, что выращивали в колхозе, отправляли на фронт. Продукты с личных подворий — молоко, масло, яйца — тоже.

— Ох и голодно было! Помню, на токах молотили пшеницу, рожь, овёс, ячмень. Казалось бы, ну возьми да съешь! Нет. С голоду пухли, не ели.

Спасались серой. Мама топила из берёзовой коры. Чёрная. Но вкусная. На собрание придёшь, там все жуют, — вспоминает будни военного тыла Лидия Емельяновна. — Дома я на бурёнке возила сено, на собаке — дрова. С мальчишкой-соседом — Юсупом его звали — часто ездили. Запряжём собак в санки, он вперёд, я за ним. Как выжили, откуда сила была — не знаю.

В 1943-м комиссовали из труд-армии отца Емельяна Дмитриевича. В 1944-м у Лиды родился четвёртый брат. Старший, Михаил, в том же году погиб на фронте. Ушедший добровольцем в 17, он не дожил двух дней до своего 20-летия.

— Как мама плакала! Выйдет на улицу, во всю головушку кричит. Думали, не выживет она. Уже соседи стали говорить: «Маланья, ты что делаешь? У тебя ведь ещё дети!» — рассказывает Лидия Емельяновна. — Второй брат, Иван, домой вернулся только в 1949-м. А забрали его в 1943-м. Снайпером был. До Берлина дошёл. После войны ещё в армии служил…

Все ушли. Одна я осталась. Часто разговариваю с ними и плачу.
Удивительное чувство — общаться с человеком, прожившим такую долгую жизнь. Без малого век! Сколько трудностей, испытаний вынесла Лидия Емельяновна, но нет в ней злобы, обиды на судьбу. Только смиренная мудрость и боль за родную страну.

— Те раны ещё кровоточат, хоть 80 лет прошло. И снова воюем. Снова нас долбят со всех сторон, — сокрушается ветеран Великой Отечественной. — Но великая Россия выстоит. Только как же людей жалко! Да пребудет с нами сила и воцарится мир.